Die Stadt Berlin hat mancher schon besungen,
Der längst heute liegt tief unter grünem Gras.
Für uns sind das bloß noch Erinnerungen,
Als ob uns Mutter was aus Märchen las.
Der eine liebt sie, andre wider lästern.
Manches verging, das einmal Staub gemacht.
Doch manches ist noch heute so, wie gestern.
Das ist Berlin, wie's weint, und wie es lacht.
Berlin, Berlin, Du bist ein heisses Pflaster,
Wer Dich nicht kennt, verbrüht sich leicht den Fuß.
Wo die Moral wohnt, wohnt auch gleich das Laster
Und der Verriß blüht neben süssem Schmus.
Berlin, Berlin, hier lebt der Mensch gefährlich,
Und rutscht er aus, dann dreht sich keiner um.
Doch haut er hin - dann ist der Beifall ehrlich.
Berlin, Berlin, Du bist mein Publikum.
Berlin, Berlin, wenn deine Blumen spriessen
Da draussen in der Laubenkolonie,
Sieht man Dich stehn und fleissig sie begiessen
Das Rosmarien und auch den Sellerie.
Fühlt Mutter ihre Lebenszeit verfliessen,
Im Testament wird schnell noch angebracht:
"Vergesst mir nur nicht, Vatern zu begießen" - -
Das ist Berlin, wie's weint, und wie es lacht.
Das ist Berlin, wie's weint, und wie es lacht.
|
О городе Берлин пели уже многие,
кто давно покоится глубоко под зеленой травой.
Для нас это всего лишь воспоминания,
как будто мама читала что-то из сказок.
Одни его любят, другие хулят.
Многое ушло, что однажды поднимало пыль,
но в чем-то все так же, как и вчера.
Это Берлин, как плачет он и как смеется.
Берлин, ты – горячая мостовая,
кто с тобой незнаком, легко обожжет себе ноги.
Где живет мораль, обитает и порок,
беспощадная критика процветает наряду со сладкой лестью.
Берлин, Берлин, здесь люди живут на грани риска,
если оступишься, никто не обернется.
Но если все удастся, то аплодисменты будут честны.
Берлин, Берлин, ты – моя публика.
Берлин, Берлин, когда твои цветы распускаются
за городом на участках,
то видно, как ты стоишь и усердно их поливаешь,
и розмарин, и сельдерей.
Когда мать чувствует, что время ее жизни истекает,
в завещании по-быстрому добавляется:
«Не забывайте только поливать отца».
Это Берлин, как плачет он и как смеется.
Это Берлин, как плачет он и как смеется.
|
