Вы не боитесь вести себя гадко, нет,
Даже будучи на грани,
Вы все еще хотите быть теми, кто посмеется последними.
Только слезоточивому газу по силам вытянуть из вас слезы,
Кто-нибудь, выверните нас наизнанку,
Возможно, вы находите
Меня чересчур циничным? Так и есть,
Я замерзаю насмерть, пока на меня обрушивается лавина.
Вы хоть обращаете внимание на песочные часы1?
Тут уж боритесь или умрите!
Когда угодно, только не сейчас,
Когда угодно, только не сейчас.
Жизнь дается только одна.
Я думаю, вы попадете в ад,
Похоже, гореть вам в аду.
Соврите,
Нет ничего невозможного,
Мы можем быть неудержимыми.
Будьте для меня менее, чем никем,
Просто оставьте меня в покое на троне милосердия2.
Это действительно все еще не долбанный апогей? Нет,
Современные святые хотят,
Чтобы мы сами сочинили свою собственную эпитафию.
Что ж, мы знали, что это не будет длиться вечно,
Кто-нибудь, выверните нас наизнанку.
От нас не осталось ничего, что мы не умудрились бы продать.
Боритесь или умрите!
Когда угодно, только не сейчас,
Когда угодно, только не сейчас.
Жизнь дается только одна.
Я думаю, вы попадете в ад,
Похоже, гореть вам в аду.
Соврите,
Нет ничего невозможного,
Мы можем быть неудержимыми.
Будьте для меня менее, чем никем,
Просто оставьте меня в покое на троне милосердия.
Мы прекрасно понимаем, что
Никому не выстоять без хребта.
Но если мы так и не осмелимся,
Мы просто рухнем как подкошенные из очереди.
Мы прекрасно понимаем, что
Никому не выстоять без хребта.
Но если мы так и не осмелимся,
Мы просто рухнем как подкошенные из очереди.
Боритесь или умрите!
Когда угодно, только не сейчас,
Когда угодно, только не сейчас.
Жизнь дается только одна.
Я думаю, вы попадете в ад,
Похоже, гореть вам в аду.
Соврите,
Нет ничего невозможного,
Мы можем быть неудержимыми.
Будьте для меня менее, чем никем,
Просто оставьте меня в покое на троне милосердия.
Мы прекрасно понимаем, что
Никому не выстоять без хребта.
Но если мы так и не осмелимся,
Мы просто рухнем как подкошенные из очереди.
