Ты говоришь, что любишь меня,
Когда я лежу рядом с тобой.
Ты говоришь, что я единственная
Понимаю твой беспокойный ум,
Что я не вижу в тебе ничего злого,
И что я люблю тебя больше, чем кто-либо другой.
Ты любишь то же, что и я: искусство и книги,
И ты любишь любовь так же сильно, как и я,
Ты любишь мой злобный взгляд.
Сейчас ты любишь меня,
Так как же
Ты можешь любить...
Веджимайт1? На вкус он как печаль,
Он похож на толчёную батарейку, на вкус он — дерьмо.
Я не могу находиться рядом с человеком,
Мажущем эту заразу на тост.
Дорогой, или веджимайт, или я.
Сделай чёртов выбор!
Я не могу завтракать вместе с тобой,
Одного аромата хватает, чтобы напрочь сжечь мои чувства...
И, как будто этого мало,
Ты ешь эту гадость и на обед.
Мы не можем находиться рядом,
Что это за отношения тогда?
Сделай выбор, моё сердце у тебя в руках,
Пожалуйста, вымой руки.
Ты только что ел веджимайт, эгоистичный подонок.
Всё это посвящено тебе, ведь так?
Ты просто берёшь, берёшь, берёшь...
А как же я?
А мои чувства?
Извините...
«Эта ужасная вещь случилась, когда мне было шесть лет, и наш сосед-британец, сидевший с нами, заставил меня съесть целую ложку мармайта2. Он очень похож на веджимайт, только хуже. Он заставил меня сделать это, сказав, что это шоколадная помадка. Поверив, я проглотила всё, а потом побежала в ванную и выплюнула. Меня это травмировало, извините, что получилось слишком эмоционально, просто...»
Я люблю тебя.
И не важно, что ты ешь.
Я всегда буду любить тебя,
Хоть мне и придётся уходить из комнаты, когда ты ешь,
И отказываться прикосаться и целовать тебя неделю,
Если ты задумаешь перенести эту убийственную пасту мне в рот.
Ты у меня в сердце, но почувствуй себя на моём месте,
Мне нужно знать, не такой уж это и тяжёлый выбор.
Я знаю, как тяжелы твои мучения, но так оно и должно быть.
Это веджимайт, дорогой.
Откажись от него, идиот, или я уйду.
